Книга — «Крепче держись»!

...Мальчику было два года, когда, заигравшись в саду, он упал в яму с негашеной известью. От тяжелых ожогов его вылечили, но зрение было утрачено полностью и навсегда.

Впоследствии этот мальчик — Александр Моисеевич Щербина — станет великим русским ученым, тифлопедагогом.

В их семье любили читать вслух за большим обеденным столом. Впрочем, раньше (а это была вторая половина XIX века) в хороших семьях было принято так вот собираться вместе, особенно по вечерам. Когда заметили, что слепой Сашок еще и часами просиживает в комнате, где занимались два его старших брата-гимназиста, братья стали готовить уроки вслух.

В юношеском возрасте Александр Моисеевич получил первую книгу, которую мог прочитать сам (напечатана по системе Муна — рельефные символы, по которым надо водить кончиками пальцев): это был фрагмент Евангелия — Нагорная проповедь. До конца жизни А. М. Щербина почитал день приобретения первой книги как особый, памятный. По воспоминаниям жены, каждый год в этот день он снимал свою первую книгу с полки и любовно перелистывал ее страницы.

Магия книги... «Из многочисленных ми¬ров,., произведенных им самим из собст¬венного духа, мир книг наибольший», — писал Герман Гессе, его книга так и называется — «Магия книги».

Когда я училась в МГУ (факультет журналистики), профессор (а я еще застала тогда старых профессоров с дореволюционным образованием) в конце экзамена спросил меня: «А какие книги сейчас на вашем письменном столе?» Я, конечно, с радостью рассказала ему, перечислила. Ведь мы читаем одновременно несколько книг, и это невольно приводит нас к раздумьям, сопоставлениям!

А училась я в МГУ в конце 60-х — начале 70-х годов (выходит, прошлого века!), так Священное Писание, вообще духовная литература были очень и очень малодоступны. Помню, когда мне дали на некоторое время дореволюционное издание Евангелия, я бросилась его перепечатывать на пишущей машинке (персональных компьютеров тогда, конечно, еще не было). До сих пор эта папка с листочками хранится у меня. А когда мы стали изучать в университете «Основы научного атеизма», то вдруг весь наш курс понял: профессор-то излагает нам самую суть различных религий, ну и просто добавляет для порядка несколько атеистических слов. Он же и сказал нам, что, оказывается, на философском факультете можно читать Библию — там есть специальный кабинет с такой литературой и по студенческому билету студенты любого факультета МГУ имеют право туда приходить, садиться и работать, сколько угодно. Конечно, многие из нас немедленно воспользовались такой невероятной по тем временам возможностью.

Моя внучатая племянница Анечка однажды написала статью о книгах для Липецкой областной детской газеты «Золотой ключик». Она училась тогда в четвертом классе. Вот фрагменты;

«Серебряный герб»

— это одна из моих любимых книг. Ее написал Корней Иванович Чуковский. Именно тогда я узнала, что на самом деле фамилия его – Корнейчуков. Разделив ее на две части, мы и получаем имя и фамилию писателя.

Дело было до революции и его отчислили из гимназии, потому что семья была бедная, вышел закон «о кухаркиных детях». Но он не унывал. Устроился красить крыши. С утра залезал наверх, проходил с куском мела по крыше и писал английские предложения. Например, такие: I look. My book. I look at my book. — Я смотрю. Моя книга. Я смотрю в мою книгу.

Он ходил и запоминал слова. Потом начинал красить крышу. Он выучил английский язык! А дома вечерами занимался по другим предметам. Чуковский стал замечательным поэтом и переводчиком.

Когда я научилась читать…

Мне было шесть лет, когда я научилась читать. Мы с мамой учились читать по нашим старым книгам. Но это было не очень удобно и я быстро уставала из-за мелкого шрифта. Мы решили записаться в детскую библиотеку, ведь там есть книги с крупным шрифтом. Думали, в какую пойти библиотеку? И решили: в Областную детскую.

Оказалось, что она очень большая и уютная. Все люди относятся к тебе по-семейному — даже так можно сказать. Для маленьких детей есть комната сказок, где на полу расстелен цветной ковер и все разуваются при входе. Там есть паззлы, музыкальные книжки. В других залах можно сесть в кресло-мешок или на диван и почитать, поиграть в настольные игры. Книги на дом выдают на абонементе.

Мне очень нравится зал искусств — много книг по изобразительному искусству, по музыке, ноты. Там даже остались старые книги о том, как делать пленочные фото, как проявлять, печатать. Посреди зала стоит электронное фортепиано, на котором можно поиграть. А недавно там появились столы с космическим песком. Он не липнет к рукам, а перетекает как вода.

Еще Доска почета — на ней фотографии тех, кто больше других читает, кто чаще приходит в библиотеку. Но это только для маленьких. Моя фотография там тоже висела, а сейчас я уже большая — в четвертом классе. Самая первая книжка, которую мы принесли из библиотеки, — «Умная собачка Соня» Андрея Усачёва. Она такая веселая, что спустя год я снова взяла ее на абонементе и с удовольствием перечитала».

Теперь у Анечки есть младшая сестричка, моя крестница Тасенька. В этом году она пошла в первый класс. В Областную детскую библиотеку они ездят все вместе по воскресеньям. Их мама — моя племянница Настенька — везет большую, тяжелую сумку на колесиках. Меняют книги. Книги приношу им и я из своей домашней библиотеки. Нам вполне уютно, каждому в своей квартире, одно только сожаление — для книг не хватает места. Я старый человек, но часто мне приходится редактировать и корректировать тексты — обращаются с такими просьбами. Поэтому у моего компьютера и у письменного стола, на полу, самые необходимые словари лежат стопками. А на кухне (чтобы не путать с другими стеллажами) стоит стеллаж с энциклопедиями, справочниками, словарями. Поэтому я, в принципе, могу ответить почти на любой вопрос — если сама сомневаюсь, всё под рукой.

А как не стоит книги читать, об этом довольно забавно говорит музыковед Михаил Семенович Казиник:

— Какой ужас, когда ребенка спрашивают в школе о содержании стихотворения Пушкина «Буря мглою небо кроет...» Как объяснить? И ребенок отвечает:

— Это стихотворение, Марь Иванна, про то, как буря мглою небо кроет...

— Идея стихотворения? Идея, Марь Иванна, — выпить! «Выпьем, добрая старушка...»

Нет, так, конечно, не надо…

«Тысячеслойное кружево бесчисленных языков и книг» при всех видимых и невидимых несчастьях помогает жить, помогает состояться настоящей человеческой судьбе. Всегда помогает!

И закончу строками из стихотворения Бориса Слуцкого:

	Радио — на миг.
	Газета — на день.
	Книга — на всю жизнь.
	Книга — ключ.
	Он открыт и найден.
	Крепче держись.
	

Татьяна Артемьева,
прихожанка прихода
храма преподобного
Сергия Радонежского

Газета «Политехник» Липецкого государственного технического университета. — 2021. — № 6. — С. 26 - 27