Они сражались за Родину

«…Теперь я знаю, что всю правду о войне знает только Бог», — так сказал писатель Виктор Астафьев уже на самом склоне лет.

Ушедший на войну совсем юным в 1942 году, он воевал, выжил и написал за свою долгую жизнь много прекрасных произведений.

А Михаил Шолохов работал военным корреспондентом, многое видел и слышал, долго писал роман «Они сражались за Родину». Но остались только некоторые главы, чуть больше двухсот страниц, — перед смертью писатель сжег значительную часть своего романа.

Помню, как ходили об этом досужие слухи, ненужные разговоры, но вот кинорежиссер Сергей Бондарчук собрал лучших актеров — Василия Шукшина, Юрия Никулина, Вячеслава Тихонова, Николая Губенко, Георгия Буркова, многих… Сам сыграл одну из ролей, потрясающе сыграл. И снял, таким образом, фильм «Они сражались за Родину» по сохранившимся страницам шолоховского романа. В 1975 году вышел на экраны этот сильный, суровый фильм, двухсерийный. Там есть такой эпизод: молодой пехотинец с бутылкой-взрывателем попадает под гусеницы фашистского танка. В этом месте степи был песок, парень не сразу погиб, а, вдавленный в песок, словно из небытия поднимает руку с бутылкой, бросает вслед танку. Танк взорван и горит. У парня остается сил только на то, чтобы умереть. Ведь его раздавили танком. Но он сумел бросить бутылку с горючей смесью!

Недавно пересматривала фильм Бондарчука, и когда дело дошло до этого эпизода с молодым пехотинцем, похолодела: как похоже на гибель в Сирии нашего летчика Романа Филипова, когда он из последних сил кричит: «Это вам за пацанов!» и подрывает себя и врагов гранатой. Все помнят то видео: тяжелоизраненный, погибающий российский летчик делает последний рывок и уходит в ВЕЧНОСТЬ. Многие помнят. Я видела даже фото болельщиков на стадионе, державших большое-большое знамя с этими словами — так, по-своему, они почтили память этого человека. Нам бы не забыть Героя Российской Федерации Романа Филипова с его последним рывком, как мы не забываем воинов Великой Отечественной. Не забываем ведь, иначе откуда «Бессмертный полк»!

…Не очень-то я знаю рок-музыку, но иногда услышишь вдруг такое, что забыть уже невозможно. В 90-е годы, к российским военным на Таджикско-афганскую границу приехала группа «Чайф». Какое счастье, что с ними была группа телевидения и сняла весь концерт!

	Зачем тебе знать, когда он уйдет, 
	Зачем тебе знать, о чем он поет.
	Зачем тебе знать то, 
	Чего не знает он сам.
	Зачем тебе знать, кого он любил, 
	Зачем тебе знать, о чем он просил.
	Зачем тебе знать то, о чем он молчит.
	Поплачь о нем, пока он живой.
	Люби его, таким, какой он есть.
	Поплачь о нем, пока он живой.
	

Вот так началась одна из их песен.

Кто знает, все ли их тогдашние слушатели, притихшие у палаток, среди песков, остались в живых…

…И снова о романе «Они сражались за Родину»:

«Мокрый от пота, оглохший от свирепого грохота, Звягинцев (в этой роли-то и снялся Сергей Бондарчук) закрыл глаза, безвольно уронил между колен большие руки, опустил низко голову и, с трудом проглотив слюну, ставшую почему-то горькой, как желчь, беззвучно шевеля побелевшими губами, начал молиться.

В далеком детстве, еще когда учился в церковноприходской школе, по праздникам ходил маленький Ваня Звягинцев с матерью в церковь, наизусть знал всякие молитвы, но с той поры в течение долгих лет никогда никакими просьбами не беспокоил Бога, перезабыл все до одной молитвы — и теперь молился на свой лад, коротко и настойчиво шепча одно и то же: «Господи, спаси! Не дай меня в трату, Господи!..»

…Есть одно воспоминание Даниила Гранина. Журналист беседовал с ним о его книге «Мой лейтенант»:

— Вы пишете в романе, как один ваш товарищ заметил: «В окопах атеистов нет».

Гранин:

— Я стал молиться, когда попал под бомбежку. Откуда это — «Господи, помилуй!» Большинство из нас идут в церковь, когда больше некуда обратиться. Нас воспитывали всех как воинствующих атеистов, но мы в каком-то смысле все верующими были тогда.

…Ну, да, а Виктор Астафьев вспоминал, как в войну на костре отливали солдаты из алюминиевых ложек крестики нательные. Не у всех, но были в Великую Отечественную крестики.

И еще один фильм о той великой войне — «Живые и мертвые», снятый на «Мосфильме» в 1964 году режиссером Александром Столпером по первой части одноименного романа Константина Симонова. Это роман словно о самом себе, ведь Симонов был военным корреспондентом, и вот в первые дни войны он попадает в Белоруссию, недалеко от Буйничского поля, под Могилев. Его герой в «Живых и мертвых» — военный журналист Синцов находит редакцию фронтовой газеты. Срочно вывозят оборудование, бумагу, ну все, потому что на подходе немцы. И как это достоверно и точно: рулоны бумаги, касса со шрифтом — каждая буковка — отдельно, для ручного набора, — всё это я сама хорошо помню по нашей учебной типографии факультета журналистики МГУ. Там тогда стояло именно старое оборудование, по которому мы, студенты, изучали технику производства и оформления газеты. И в «Живых и мертвых» Синцов сразу садится в типографии за пишущую машинку — раз есть еще время, пусть немного, то можно успеть написать материал «в номер». Это журналистская солидарность и преданность профессии: пусть не в свою газету, но в другую попадет твоя свежая статья. А отпечатанный номер газеты развезут после по окопам, и люди узнают, как дела у других, — будет привет от товарищей по оружию.

Симонов так написал после войны о Буйничском поле: «Одному человеку этот мирный сейчас пейзаж ничего не говорит, а для других — это поле боя… Я не был солдатом, был всего-навсего корреспондентом, но и у меня есть кусок земли, который мне век не забыть, — поле под Могилевом, где я впервые видел в июле сорок первого, как наши сожгли тридцать девять немецких танков…» Он завещал развеять свой прах над этим полем, что и было исполнено.

В 1967 году Александр Столпер снял «Возмездие» — продолжение фильма «Живые и мертвые». Битва под Сталинградом, победа и большой страшный концентрационный лагерь, где умерло много-много советских военнопленных, где тех, кто жив, наши врачи сначала отпаивали теплой сахарной водой и раствором бульонного порошка. Пока повар растапливал в полевой кухне снег, подогревал его, погибли еще многие, потому что были предельно истощены. Фашисты в этом концлагере наших военных не кормили и не поили, даже не разрешали есть снег.

Не забыть бы нам еще и того мальчика из Нового Уренгоя, который, выступая в бундестаге, заявил, что он опечален гибелью немецкого солдата под Сталинградом. И ни слова о наших!

…Кто-то и сейчас сражается за Родину, а кто-то — продает ее.

Татьяна Артемьева,
прихожанка прихода
храма преподобного
Сергия Радонежского

Газета «Политехник» Липецкого государственного технического университета. — 2018. — № 4. — С. 8 - 9